Жители Ашкавора столпились вокруг храмовой площади, желая узреть вознесение своего нового стража... Желая быть рядом с ним, когда их и его души свяжутся воедино. Но когда кисть последний раз коснулась рунного камня и связь с новым вознесённым зародилась, каждый — даже тот, кто остался дома — ощутил, что свершилось нечто ужасное.

Он же сразу понял причину. Капли сукровицы, что должны были приумножить магические силы чернил, вместо этого отравили их, и теперь мощь связующего заклинания грозила поглотить его. Чернильная скверна заструилась вверх по рунному камню, по кисти — и вскоре захватила руки стража. Она быстро растекалась по телу. Тьма охватила лицо и рот — он уже не мог закричать, даже если бы пожелал.

Всю свою жизнь он высчитывал, как заполучить силу выше тех пределов, которым учили наставники... Даже если ради этого он нарушит священный завет о чистоте чернил. Воистину, источник связующей силы открылся ему и направил в его душу такую мощь, которую нельзя и представить. Триумф был совсем близко; осталось только не погибнуть.

Страж вобрал в себя силы из созданной связи, оттесняя поток чёрной скверны. Раздался страшный стон — то был общий плач его народа. Некоторые едва держались на ногах. Слабые пали оземь. Многие пытались бежать. А он черпал их жизненные силы ещё и ещё. Но даже они не могли остановить чернильный поток.

Лишь когда воздух покинул залитые чернью лёгкие, а тело полностью поглотили чернила, он нашёл выход. Связь с народом Ашкавора — его народом, — должна была черпать их силы только во имя защиты... но протекала и обратно.

Собрав оставшиеся силы, и в сей раз движимый не только слепым отвращением, страж пустил поток чернил по священной связи.

Понемногу он чувствовал, как поток отступает... И слышал горькие стенания своего народа, окутанного скверной. Когда последняя капля чернил покинула тело стража, его глазам предстал совсем другой мир. Жителей Ашкавора, что он знал, больше не существовало. Все до последней души обратились в кошмарные тени прежних себя — в существ без плоти и крови; существ лишь из вязких, осквернённых чернил.